Встаём рано, к 12:00 нам надо было оказаться на шхуне. Я говорю «мы», потому что в это путешествие отправляюсь не один, а с братом Вовой. Мы ровесники. Нам по 15 лет, но мы не близнецы и сильно отличаемся. Даже по цвету волос. Изначально мы должны были отходить от яхт-клуба у Лахта-центра, но погода не дала кораблю дойти до туда. Из-за этого нашей отправной точкой стал Ломоносов. Порт виден уже с вокзала, из вагона электрички, на которой мы приехали. На причале стоят два судна — новая одномачтовая шхуна Santana и наша красавица «Надежда». Её можно сравнить с ретро автомобилем. На борту всё как будто вылезло из прошлого, но материалы качественные и не вызывают недоверия. Палуба белая, сильно бросается в глаза ярко-коричневое внутреннее помещение, на которое нас и приглашает организатор — Аня. При входе на корабль сразу видна кухня, дверь в которую расположена по левую руку. Там стоит кок — тётя Наташа, и о чём-то оживлённо беседует с боцманом. Нас приглашают в кают-компанию (так на корабле называется гостиная). В ней почти по всему периметру стоит большой зелёный диван. Половину этого помещения занимает раздвижной стол, крепко прибитый гвоздями к полу на случай качки. Пересчитав собравшихся, Аня объявляет, что все на месте, и боцман готов провести нам экскурсию по «Надежде». Основная её часть — история шхуны, которая растянулась более чем на сто лет.

С началом Второй мировой войны корабль был реквизирован и стал вспомогательным судном немецкого ВМФ. 1945 году он в качестве репарации отошёл Советскому Союзу и был перегнан в Ленинград, где получил новое русское имя: «Надежда». Шхуну передали юным нахимовцам, для которых стала учебным пособием. 8 июня 1958 года она получила название «Ленинград». Кстати именно это судно приняло участие в первом празднике выпускников «Алые паруса» в 1970 году. С 2005 года из-за финансовых трудностей и неудовлетворительного технического состояния шхуна не эксплуатировалась. В октябре 2008 года она была продана. 2009—2010 годах на судостроительной верфи «Речная» в Санкт-Петербурге выполнены работы по ремонту корпуса. При реставрации были перепланированы нижние помещения, изменена архитектура корпуса выше главной палубы, заменён стоячий и бегучий такелаж (общее название всех снастей, парусов и верёвок на судне), пошиты новые паруса, перебран главный двигатель, установлены два новых дизель-генератора, новое радионавигационное оборудование. В 2014 году в канун праздника победы Надежда присоединилась к флоту Академии парусного спорта Яхт-клуба в Санкт-Петербурге.

На этом исторический рассказ заканчивается и боцман принимается объяснять нам работу парусов и различные морские термины. Сходу я выучил лишь один — бак. Баком называется носовая часть корабля, что странно, потому что нам сказали, что большинство терминов из английского языка. Исходя из этого, можно сделать вывод, что бак — задняя часть корабля, от английского слова «back», что в переводе означает «назад». Но на деле всё наоборот… Экскурсия закончилась, (а длилась она минут двадцать) настало время вопросов. Я спрашиваю: «Когда отплываем?» На что получаю ясный и короткий ответ от капитана: «Плавает говно, мы ходим». Спускаемся в кают-компанию. Аня говорит, что отходим только завтра. Я вздыхаю с облегчением. Иногда меня укачивает на корабле. После обеда несколько часов обустраиваемся в каютах. Отдыхаем и стелим кровати. Самое время рассказать о команде. На борту 15 человек. Из них 8 детей, которые первый раз на подобного рода судах и ничего о них не знают. Семеро парней: я, брат Вова, Серёжа, Егор, Динозаврик, Боря, Ашот, а так же девочка Аня. Четыре взрослых, начальников вахты. Это люди, обладающие определёнными морскими знаниями и навыками. Их список: уже известная Аня – по совместительству организатор, Злата, если я правильно понял, основная должность — оператор. Саша, брат Ани, на парусных судах уже более пяти лет и Тимур — самый молодой из этого списка, ему всего 16, однако он несколько лет занимался парусным спортом. Также в команде кок — человек, без которого невозможна жизнь ни на одном корабле. Боцман больше всего времени уделяет нам, я перенимаю у него полезные знания и ценные советы. Самый главный человек на корабле — капитан, который строг, но справедлив, и обладает огромным количеством морских знаний и умений. Около шести часов нас зовут на общее собрание. Нам дарят футболки, а также распределяют вахты. Мне досталось дежурить с Аней под чутким руководством Тимура. Наша смена с 9:00 до 12:00 и с 21:00 до 0:00. Отбой в десять, а значит, вахту можно считать полноценной ночной.

После собрания боцман учит нас вязать узлы. Я предполагал, что на корабле такое будет, однако, казалось, что это не моё и ничего не получится. Час усилий, и я могу завязать четыре узла: прямой, рифовый, булинь, восьмёрка. Позже к ним добавится выбленка. Хочется поблагодарить команду корабля, именно благодаря им у меня, да и у других ребят, появились некоторые морские навыки.

Второй день начался легче, чем я думал. Я выспался, несмотря на подъём в полвосьмого. Зарядка. Завтрак. Уборка корабля. Я очищаю его от паутины, которой на нём оказалось чрезвычайно много.

Работу завершили. Дети наблюдают за отходом корабля от пристани. Он стоит на переднем и заднем швартовых. Они натягиваются и не дают судну ходить взад-вперёд. Прижимные швартовые не дают раскачиваться вправо-влево.
С одной стороны нас подпирает шхуна, а перед нами — пирс. Поэтому мы отдаём передний швартовый и включаем двигатели. Корабль идёт назад. Задний швартовый ещё удерживает корабль у причала, кораблю ничего не остаётся, как поворачиваться на месте. Мы достаточно поворачиваемся, не задеваем пирс и отдаём задний швартовый. После этого меняем курс и начинаем движение. На пирсе сидят две чайки, пристально наблюдают за нами. Синхронно и плавно поворачивают головы — провожают нас взглядом. Осталось пройти фарватер, и можно ставить паруса. Как нам сказал боцман, по нему с парусами идти запрещено.

Фарватер – искусственное углубление в морском дне, обеспечивающее проход на мели большим судам отмечен двумя рядами буёв, которые, как фонари на трассе показывают границы водного углубления. Спустя десять минут мы выходим в открытое море. Сразу ощущаю резкую смену погоды. На море сильный ветер, волны. Тимур говорит, что если поставить паруса, то шхуна перевернётся, так как у неё нет киля. Однако почти сразу капитан в громкоговоритель приказывает команде готовиться к постановке стакселя. Мы громко смеёмся. Тимур говорит, что просто решил попугать меня. Стаксель — парус, расположенный в носовой части корабля. Он стоит не на рее, а на штаге — части такелажа, соединяющей нос с фок мачтой.

Начинается суета, потому что боцман отдаёт команды на морском языке, а его мало кто понимает. Слава богу, что мне попадается одна из самых простых задач — стоять на шкотах (шкота — часть такелажа, управляющая парусом) и тянуть или отдавать по команде боцмана. Занимаюсь этим я не один. У меня в напарниках Серёжа. Ему лет двенадцать, и по практической части у него получается похуже, чем у меня. Зато он почти единственный, кто знает методичку, отосланную нам за неделю до плавания, и потому хорошо разбирается в терминах.

Однако при постановке стакселя надо, чтобы два человека взобрались на бушприт (деревянный нос корабля, по бокам которого в нашем случае сетка, позволяющая спокойно ходить) и расправили парус, чтобы он не запутался. Боцман спрашивает, кто хочет помочь. Желание только у меня. Аня помогает надеть мне обвязку. Я креплю карабин обвязки в специально натянутый страховочный трос, медленно иду на бушприт. Пройти нужно всего метров пять, но это не так легко, как я думал. Подо мной четыре метра свободного падения, а затем бушующие волны Финского залива. Но если смотреть с практической точки зрения, то я максимум проболтаюсь минуту вниз головой, так как от падения меня удерживает обвязка.

Всем, чем я должен заниматься на бушприте, — расправлять подаваемый боцманом парус, с чем я справляюсь за несколько минут. Наблюдаю, как парус плавно скользит по рее. Когда задание капитана выполнено, стаксель поставлен, плавно спускаюсь обратно на борт корабля.

Из-за сильного ветра капитан принимает решение не идти на форт Обручев. Это должно было быть по программе. Ветер прижимной, так что мы банально останемся на форту, пока ветер не переменится. В порту у берега течение незаметно, а у форта на большой воде гораздо сильнее, и наш слабенький двигатель не позволит отойти. Покрутившись где-то два часа около Кронштадта мы входим обратно в Ломоносов.

Сегодня моя ночная вахта с двух до четырёх. У нас появилась горячая вода, так что всех отправляют мыться. Принимаю душ одним из первых и, не дожидаясь отбоя, иду спать.

В два часа меня будит Вова, который вернулся со своей вахты. Встаю на удивление легко, выхожу в кают-компанию с полным ощущением, что выспался. Там меня уже ждёт напарник по ночной вахте — Злата. За чаем и хорошим разговором два часа пролетели незаметно. Ночь без происшествий. Это значит, что вахтенные выполнили свою основную функцию.

Четвёртый день начинается обыденно. За несколько суток на борту «Надежды» я привык к расписанию и обязанностям. Спокойное нахождение на корабле всё меньше веселит меня. Душа требует приключений. Каким же разочарованием для меня становится новость, так легко произнесённая боцманом: «Дети, мы сегодня стоим на причале».

После непродолжительной уборки, всё тот же боцман, спокойный, но энергичный, рассказывает нам правила расхождения судов в море. Узнаю, что моторные суда, оказывается, должны пропускать парусные, а самые большие привилегии на воде имеют лодки. Дальше рассказ идёт о сигнальных флагах и гудках, о специализированном освещении и навигации, что интересует уже меньше.

Так продолжается до обеда. За столом обстановка бодрая. Все шутят, смеются, обмениваются историями. Но при подаче второго происходит незадача. Выносят фаршированные перцы, а ножей не подают. Их не клали никогда. Однако, если ты ешь мясо или макароны, это можно стерпеть, но фаршированные перцы одной вилкой – уж слишком!

К моему удивлению детский галдёж поддерживают и взрослые. Аня и боцман отправляются на кухню за ножами. Из кухни доносится ругань. Кок входит в кают-компанию и громко заявляет, что выдаст ножи, только если за неё перемоют посуду. Прибавляет, что здесь не ресторан и уходит восвояси.

После обеда Аня просит принести восемь обвязок на бак. Они нужны для безопасного существования на палубе при большой качке или при работе на бушприте, о чём я уже рассказывал. После этого всех собирают в кают-компании и делят на две команды. В них нам предстоит состязаться в различных задания, с которыми мы сталкивались за время, проведённое на шхуне. Победившей команде обещан внеочередной поход в местный магазин.

Первое — соревнование по швартовке. Моя задача — выбросить верёвку с привязанным грузом (выброску) как можно дальше в воду с палубы корабля. Тимур, который опять мой наставник, долго объясняет мне как это правильно сделать. Тем самым нагоняет волнение. До меня доходит очередь, и я забываю расправить верёвку. Она запутывается. Выброска еле касается воды. Но я не сильно разочаровываюсь. Впереди ещё много интересного!

Следующее испытание — состязание один на один против Егора. Мы должны сосчитать, сколько на одном борту металлических креплений для такелажа.
Я делаю это быстрее и правильнее моего оппонента, но даю неверный ответ.
Вопрос: «Зачем обвязки?» продолжает меня мучать. Мы полезем на бушприт? Мы полезем на мачту?

Завершающий день поездки. Первые несколько часов проходят по шаблону: зарядка, завтрак, уборка. Однако позже нам предстоит переплыть весь Финский залив. Сегодня большой ветер, так что качка начинается сразу после выхода из порта. Лахта-центр — конечная цель пути. Красиво отсвечивающий зеркалами, центр еле виднеется. Кажется, что до него идти целую вечность.

Паруса мы не ставим. Решаем, что это может быть небезопасно. Чтобы скоротать время начинаем играть в настольные игры, которые хоть как-то отвлекают от укачивания.

После получаса плавания Аня запрещает выходить на палубу без обвязки. Волны настолько сильные, что могут сбить зазевавшегося в воду. Кают-компания постепенно пустеет. Когда у меня от качки схватило живот, я лёг и старался заснуть. Эта затея проваливается. Мне предлагают выйти подышать. Думаю, что это последний шанс на спасение. Когда на палубе сообщаю, что меня укачивает, Боцман рекомендует стоять с подветренной стороны, в кормовой части. Так придётся меньше убирать.

Моему взору открываются огромные серые тучи, многочисленные волны и только буйки, иногда появляющиеся и указывающие верный курс, напоминают о цели похода. Погружаюсь в раздумья о красивых кораблях-метеорах, иногда пролетающих рядом на своих подводных крыльях. Незаметно подходим к яхт-клубу Лахта-центра.

Швартовка заняла меньше времени, чем в Ломоносове. Капитан и боцман бросают на сушу выброску, и через несколько минут корабль уже стоит в яхт-клубе, надёжно приделанный к суше швартовыми.

Мы берём свои вещи, предварительно собранные в сумки ещё час назад и идём к двум лодкам. Они должны отвести нас на сушу, поскольку «Надежда» не может подойти прямо к твёрдой земле.

Вижу в небе красивых белых чаек, кружащих прямо над нашей лодкой. Также поворачивают головы, будто приветствуют нас. Оборачиваюсь и долго смотрю на удаляющуюся «Надежду», которая вскоре скрылась за поворотом. Только мачты ещё долго виднеются на фоне серого Балтийского неба.